Тишина была нарушена громким хлопком сначала открывающейся, а потом и закрывающейся входной двери. Зажегся свет, раздались приглушенные голоса и послышались тихие шаги. Голоса были настолько тихими, что нельзя было разобрать не только о чем говорят, но и кому принадлежат голоса. Из-под двери в темную комнату проскользнула легкая янтарная нить света.
Дверь распахнулась и на пороге возникла пара молодых людей. Девушка, еще даже почти девочка, в нерешительности замерла на пороге. Ее глаза, в которых горел тусклый хмельной огонек, выражали еще не отброшенное сомнение и даже солидную долю стыда. Ее парень, которому на вид можно было дать лет двадцать с небольшим, держался более уверенно. Попытавшись подбодрить свою спутницу, он попытался изобразить подобие теплой улыбки, которая породила только еще большее смущение. Жестом пригласив ее войти в комнату, он прикрыл за собой дверь и щелкнул переключателем на стене.
Зажегся слабый свет и вырвал из темноты очертания комнаты: плотно занавешенные окна, небольшой журнальный стол с парой стульев и кровать почти по самому центру комнаты.
Еще одна небольшая порция алкоголя сделала свое дело. Он успел подметить, как девушка уже немного осмелела, и на бледном лице заполыхал слабый румянец; тонкие длинные пальцы с острыми чуть загнутыми ногтями барабанили по крышке стола. Взгляд скользнул по ее лицу, по глубокому вырезу блузы, и вернулся к монотонно стучащим по полированной поверхности стола пальцам.
Беззвучный шелест коснувшихся друг друга на короткое мгновение губ был достаточно громким для тихой пустой комнаты. Через мгновение последовал второй. Этот поцелуй был долгим, настолько долгим, что был почти лишен сексуальности. Настойчивые прикосновения во время поцелуя все же разбили скользкий барьер нерешительности и скованности. Долгой взгляд в глаза был снова прерван поцелуем. Коротким, отрывистым - губы лишь слегка шаркнули друг о друга.
Они переместились со стульев на кровать.